Marian, 39 - 3 ноября 2008 20:04

part 2.

- Милый, вставай!
Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского бриза.
Это Она.
Я хочу улыбнуться, открыть глаза и увидеть в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…
Я не могу улыбнуться. Я ничего не вижу.
Я не чувствую себя.
Я ощущаю какой-то странный запах, очень смутно знакомый… Вокзал? Нет… Стоматолог? Похоже, но другой… Аптека? Пожалуй, это смесь аптеки, хлорки и стоматолога.
И я слышу очень много звуков. Какой то надрывный гул, шум мехов, пиканье приборов, причем я понимаю, что их несколько.
И голоса. Их тоже несколько, два молодых, женских, и два мужских, уверенных и сильных.
- Ну что тут плохого на понедельник?
- Два перитонита, желудочно-кишечное кровотечение, двусторонняя пневмония и овощ.
- Давай коротко обо всех, мне на пятиминутку…
- Перитониты пятничные, зонды поудаляли вчера, пьют, газы отходят.
- Ясно, нахуй, в смысле в хирургию переводим, дальше?
- Кровотечение свежее, ведется консервативно, гемоглобин при поступлении 70, сейчас 98
- Остается, дальше?
- Пневмония.
- Пневмонию я знаю, что анализы?
- Лучше, попали, видимо, антибиотиками.
- Конечно, по 100 баксов за флакон, тут не промахнешся. А шо за овощ? Ныряльщик?
- Долбоеб он, филателист хренов.
- Не понял? Ты че это при заведующем материшся? Ану рассказывай.
- Вова Огурцов, 21 год, поступил в воскресенье в 7.30 утра. Придурок поехал с друзьями на ночевку, нахавался ЛСД, начал убегать от кого то и сиганул с моста в реку. А там глубина полметра и камни. Короче, полбашки нахуй, ну и перелом шейного, как положено. Вот надо же им было живого довести, теперь ебись полгода…
- Ясно. Еще один. Урожайное лето, ниче не скажеш. И фамилия у него для овоща подходящая, Огурцов. Судьба видимо… Давай нейрохирурга к нему, невропатолога, травматолога, массажиста и всю остальную бесполезную хуйню, а я на пятиминутку и в операционную, надо помогать тем, кто с головой дружит… А что за ребенок сидит у нас на лестнице?
- Это девушка филателиста нашего…
- Надо же, совсем еще ребенок. Ей сказали?
- Нет.
- Почему?
- Я не могу…
- Ясно. Опять мне… Ну че глаза в пол? Дописывай истории и за коньяком собачей рысью!
- Милый, вставай!
Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского бриза.
Это Она.
Я хочу улыбнуться, открыть глаза и увидеть в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…
Я не могу улыбнуться. Я ничего не вижу.
Я не чувствую себя.
Я ощущаю какой-то странный запах, очень смутно знакомый…
Только это уже не смесь аптеки, хлорки и стоматолога. Так весной пахнет кошка, которая сдохла поздней осенью и пролежала всю зиму под снегом… А еще так в ноябре пахнет сырая яма в ночном лесу, которую ты только что вырыл сам под дулом пистолета… Так пахнет смерть…
И я слышу очень много звуков. Какой то надрывный гул, шум мехов, пиканье приборов, но он уже один. И голоса, женский и мужской, но не уверенный и сильный, а усталый и безразличный.
- Пиздец ванища…
- Хуле ты думала, синегнойка. Одну ногу отрезали, так теперь жопа гниет. Все отделение завонял, никого к нему положить невозможно.
- А как наркоз прошел при ампутации?
- Ебанись, какой наркоз? Он же овощ, ему похуй.
- Сколько он у нас уже?
- Пятый месяц.
- Блять, и что, нельзя отключить по тихому? Все равно ведь толку не будет.
- Девку жалко.
- Какую девку?
- Ту, что на лестнице.
- Я там только старуху видела страшную, седую всю, с черными глазами, как смерть, испугалась даже…
- Это девушка его, Лена, ей 18 лет позавчера исполнилось. Живет у нас на лестнице, саму уже раз 5 откачивали… Говорит, что они всегда должны быть вместе… Шеф боится, что если мы его отключим, она тоже умрет…
- Даа, дела… А я ведь ее помню, совсем ребенок, на ангела была похожа. Вот мудак…
- Милый, вставай!
Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского морского бриза.
Это Она.
Я улыбаюсь, открываю глаза и вижу в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…
- Ну давай же, ленивый тюлень, поворачивайся, уже 8, скоро Максим с Анькой приедут. Или ты забыл?
Как я мог забыть? Конечно нет, я помню, я все помню…
© Shurikjmurik

• 
• 
•